b_150_100_16777215_00_images_000017.png

Война… Она вошла в память не только её участников, но и тех, кто в тылу врага приближал день Победы. Чем дальше в прошлое уходят суровые и тяжелые годы Великой Отечественной войны, тем большую значимость приобретает каждый реальный факт, каждаяотдельно взятая судьба участников тех событий.

Память о войне пронесла через многие годы Зинаида Филипповна Балабанова, жительница деревни Павлово, ветеран труда, труженица тыла. Вот, что она рассказала нам о своей жизни:

Родилась я в д. Кобозево Краснинского района 27 октября 1925 года в семье Евдокии Ксенофонтовны и Филиппа Борисовича Борисовых. Семья наша была небольшая, из детей, кроме меня еще была младшая сестра Людмила. Родители работали в колхозе за трудодни. Отца в 1937 году репрессировали и матери пришлось нас растить одной. Она была большой труженицей, все умела делать. Она выполняла и мужскую, и женскую работу, а я во всем ей помогала, ведь я была старшая.

До войны успела с отличием закончить 7 классов Зверовичской школы. Школа находилась в церкви на втором этаже. Стены были оклеены обоями, а там, где отошли, на стенах были видны святых.

Воскресенье, 22 июня, когда началась война, помню в мельчайших подробностях. Молодежь деревни Кобозево отправилась на маевку в Молодовщину. Парни и девушки берегли свою обувь и шли босые, а мы, тогда еще дети, чтобы нас не прогнали, несли их туфли и ботинки. На той маевке были даже девушки из Белоруссии в красивых и самотканых юбках. Всем было весело: играли в игры, танцевали, и ничего не предвещало беды. О войне мы узнали лишь тогда, когда вернулись домой. Страшную новость принесли люди, ходившие в тот день на базар в поселок Красный. Мужчин из деревни сразу же забрали на фронт, а стариков, женщин и подростков на подводах отправили в деревню Пахомово копать противотанковые рвы: 3 метра в ширину и 2 метра в глубину. Вырытую землю на тех же подводах отвозили в поле. Все очень уставали, руки и ноги ныли от усталости, болели от мозолей. Но только наступало утро, опять начиналось все сначала. Так продолжалось три недели, пока в деревню не пришли немцы, которые проходя по улице, кричали: «Москва капут!».

В деревне выбрали старосту, составили списки молодежи. Затем нас вызвали в комендатуру, чтобы мы добровольно отправились в Германию. Как сейчас помню плакат на стене магистратуры: немка учит русскую девочку шить на швейной машинке.

Летом 1942 года, когда делили луга для косьбы, в деревню на подводе приехали немцы и привезли с собой переводчика, вербовать нас в Германию. Но одна из жительниц успела нас предупредить, и мы убежали и спрятались, кто, где успел: кто в кустах, кто в лесу, кто во рву.

Наступил 1943 год. Немцы отступали, уничтожая все вокруг себя. Скота в деревне было немного, успели его выгнать, и мы тоже забрали корову и ушли в лес к партизанам. Пробыли мы там три дня. А на четвертый день мы пошли посмотреть, как там наш дом. Пришла, все тихо, спокойно, никого не видно. На краю деревни находился сырзавод, он был брошен, но войдя в него, мы увидели головки сыра, которые взяли с собой. Все дома были брошены, деревня как будто вымерла. А ночью деревни Зверовичи и Шеено сгорели дотла. Нас эвакуировали в д. Паньково. Когда немецкий самолет бомбил деревню, я укрылась в какую-то канаву. Закрыла руками голову и лежу. Увидела русского солдата. Он подошел ко мне и сказал: «Не бойся, девочка, сюда бомба не попадет».

Потом наша семья жила в деревне Еськово Краснинского района, так как наш дом в деревне Кобозево был занят русскими солдатами.

Затем молодежи вручили повестки и на военной машине нас привезли в деревню Павлово, поселили в школе, выдали лопаты, и мы каждый день пешком ходили в деревню Малую Добрянку копать траншеи.

В 1944 году вернулись в родную деревню. Работали очень много. Было очень тяжело. Сейчас так не работают. Картошку сажали по девять человек: восемь тянули плуг, а девятый шел за плугом. Скородили на уцелевших коровах.

Потом я вступила в комсомол, была секретарем комсомольской организации. Работала в колхозе. Помню, как послали нас под Смоленск за зерном. Пошли пешком в деревню Сырокоренье, там сели на пароход. Назад возвращались через Гусино. Только выгрузили зерно – начался дождь. Ни плащей, ни телогреек у нас не было, а уйти нельзя, нужно сторожить зерно. Всю ночь просидели под дождем на мешках. После этого я заболела, даже оглохла. И мама долго меня лечила: нагреет на печи камень, потом его в чугун и делает мне прогревание.

После войны, так как я была секретарем комсомольской организации, мне предложили идти работать в милицию. Но мать не разрешила, сказала, что надо идти учиться. Я пошла учиться в Краснинскую школу. Вместе со мной учились парни, пришедшие с войны, некоторые ходили на костылях. Картошки мне привозили на месяц, а за хлебом нужно было каждый выходной ходить в деревню. Дойду, бывало, до Зверович, стемнеет, а дольше боюсь, потому что у дороги была могила немецкого солдата с березовым крестом. Скручу бывало факел из соломы, зажгу его, так и проходила этот участок дороги.

Когда я закончила 9-й класс, к нам в деревню приехала семья из Ленинграда. Женщина стала работать у нас в медпункте врачом – терапевтом. Как-то она спросила меня, куда я хочу пойти учиться, а я ей ответила, что в мединститут. Но так как денег в нашей семье не было, она посоветовала мне написать моей тетке в Ленинград, чтобы поступить в медучилище. Тетка дала согласие, и в 1947 году я уехала в Ленинград к своей тете. Там я поступила в Ленинградскую фельдшерскую школу, где готовили медсестер для Ленинграда. Я удивляюсь, каким чудом уцелело это училище во время войны. Классы были оборудованы, хорошие наглядные пособия. В городе ещё были карточки. Мне, как студентке, было положено 800 граммов хлеба, а тетя получала 600 граммов. После отмены карточек в магазинах появился и белый хлеб, но нам не за что было его покупать, так как не было денег.

После окончания учебы в 1950 году я вернулась домой. Но вернуться было не так просто, нужен был специальный вызов из дома. И моя мама пошла в Райздравотдел, чтобы послали запрос для работы по месту жительства. Один год работала в санэпидемстанции в Красном. В 1950 году вышла замуж за фронтовика Балабанова Аверьяна Анисимовича, который работал учителем сначала в Буяновской школе, а потом в Зверовичской. В нашей семье родилось двое детей: сын и дочь. 16 лет я отработала фельдшером в деревне Буяново, затем меня перевели в деревню Зверовичи. Помогала не только местным жителям, но и жителям одиннадцати окрестных деревень. Затем наша семья переехала в деревню Павлово, здесь я работала до выхода на пенсию, до 67 лет. Мой трудовой стаж 44 года. Я являюсь почетным донором – 40 раз сдавала кровь, 1500 человек привлекла к сдаче крови. Вот такая у меня нелегкая судьба.

Встречаться с людьми, пережившими войну, всегда очень интересно и ответственно, ведь их так мало осталось в живых. И тем важнее для нас не просто послушать их рассказы, а записать их, как важные свидетельства людей, живших в военное время.

Алла Добренкова